Уже в XIX столетии ученые разных стран, заинтересовавшиеся многочисленными сарматскими знаками (их именовали тогда «загадочными»), обратили внимание на сложные и как бы родственные композиции целой группы знаков, встречающихся на каменных плитах, на различных ремесленных и ювелирных изделиях – вещах из глины и бронзы, золота и серебра.
Большая часть их была найдена на территории Керченского полуострова, который в первые века н. э. входил в состав Боспорского царства. К ним относится, в частности, богато отделанный уздечный набор, принадлежавший кому-то из представителей боспорской знати. Отдельные вещи с такими же знаками встречались археологам в Симферопольском и Бахчисарайском районах, а также вблизи Гурзуфа. Отметим, однако, что эти изделия тоже изготовлены мастерами древнего Боспора, но, видимо, путем торгового обмена попали туда, где нашли их археологи.
Кроме того, на Боспоре были найдены каменные плиты с надписями общегосударственного значения, где эти же знаки, высеченные с величайшей тщательностью, иногда сопровождались именами царей. В надписях рассказывалось о строительстве оборонительных сооружений, восстановлении крепостей, победах Боспора над врагами. Ученые заметили, что на всех плитах, датируемых годами правления одного царя, стоит один и тот же знак. Стало ясно: это не что иное, как личные знаки правителей Боспора.
С самого начала изучения знаков боспорских царей исследователей удивляла их необычная форма. Археологи стремились найти какое-то объяснение и самой этой форме, и ее происхождению. По мнению известного немецкого ученого М. Эберта, эти знаки выражали буддийскую религиозную символику и были занесены на территорию Боспора с востока кочевыми племенами. Немецкий эпиграфист Э. Мерклин видел в боспорских знаках стилизованные изображения птиц.
Разложив знак боспорского царя Тиберия Евпатора III на буквы греческого алфавита, немецкий ученый Г. Гумбах прочел в знаке слово «солнце». Советский ученый академик Б. А. Рыбаков допускал, что нижняя часть знаков изображает лошадей, а верхняя, возможно, человека с поднятыми вверх руками.
В последнее время была выдвинута гипотеза о сарматском происхождении некоторых царских знаков Боспора (типа знака царя Тиберия Евпатора III). Сторонники ее считают, что эти знаки были привнесены на территорию Крыма (и всего Причерноморья) сарматскими племенами, цари же Боспора просто-напросто позаимствовали их у сарматов.
Еще в III столетии до н. э. боспорские цари использовали в качестве знака царской собственности изображение трезубца, того самого, который сейчас часто приходится видеть на веселых приморских праздниках в честь древнего бога морей – Посейдона. Использование трезубца, а также дельфина в качестве царских знаков объяснялось вымышленной генеалогией царей Боспора, согласно которой представители правящих династий происходили от мифического героя Евмолпа, сына Посейдона.
Трезубец – символ морского бога – это три небольшие черточки, соединенные перекладиной, подобно нижней части сложных царских знаков Боспора. Древко трезубца изображалось линией, отходящей от перекладины в противоположную от его «зубцов» сторону.
Впервые в истории Боспора использовал такой трезубец в качестве своего знака царь Спарток III. И он же был первым, кто называл себя царем Боспора. Ставился трезубец Спартоком III в виде клейма вместе со словом «царь» и изображением дельфина. С тех пор и укоренился трезубец на Боспоре как царский символ. И если Спарток III ставил его на черепице, которую вырабатывали мастерские Пантикапея, то в начале I в. н. э. мы видим его на монетах Митридата VIII, который провозгласил Боспорское царство независимым от Римской империи. Правда, эти монеты были в употреблении совсем недолго – римляне вскоре восстановили свою власть на Боспоре – но символика трезубца осталась. А в конце II в. н. э. Савромат II покончил с зависимостью Боспора от Рима, провел денежную реформу и снова поставил на своих монетах трезубец, желая подчеркнуть, что они принадлежат представителю законной боспорской династии.
В знаке каждого из боспорских царей можно различить две разные половины: верхняя заменяет его имя, нижняя, в которой нетрудно узнать трезубец, символизирует принадлежность его к общей для всех этих царей династии. А небольшие, загнутые наружу черточки, которые выступают из верхних углов нижней части знаков, являются либо частью верхнего именного знака, либо добавлены в процессе «варваризации» и усложнения рисунка самого трезубца. В пользу последнего говорит, в частности, наличие на монетах некоторых боспорских царей трезубцев с подобными же черточками.
Естественно, подобные знаки-«гербы» употребляли только те цари, которые принадлежали к законной правящей боспорской династии. Если же случалось, что к власти в древнем Пантикапее приходили «посторонние», они не употребляли подобных знаков. Так, когда в первой половине III в. н. э. власть захватил некий Ининфимей, он отбросил «герб» боспорских династий – трезубец и сделал своим символом начертание, напоминающее букву «Н», – один из типичных сарматских знаков. Таким же образом поступил и другой сармат – Фофорс, узурпировавший боспорский престол в конце III в. н. э. Односложные знаки на его монетах тоже относятся к разряду характерно сарматских.
Сложные знаки царей Боспора, в которых соединились две разные эмблемы – династическая местная с именной, занесенной извне, – и слились две традиции – боспорская и сарматская, – нельзя расценивать как чисто сарматские тамги.
Источник: В. Драчук. «Шаг в неведомое»
