Партизанская эпопея Старого Карантина надолго затмила славу когда-то известного Карантина Нового. Забылся такой отголосок прошлого, как Ново-Карантинское шоссе, подходившее от города к мысу, носящему название Карантинный. И нынче увидевший в конце улицы Казакова этот мыс путник идет к нему вдоль берега у пансионата «Киев». Для каждого радость - чувствовать под ногами керченскую гальку. Она необычная. Как, например, серая галька Ялты. Она не такая блестящая и разноцветная, как галька в Планерском. Море перемололо то, что было у береговой черты и вынесло на берег то, что было на кораблях и попало в воду.
Вот маленький черепок. Море обкатало его с 4 сторон. В красной каемке глины остался лишь островок поливы, и кажется, что это изумрудная печатка от перстня…. Вот горло амфоры. Где-то в Аттике гончар когда-то прикоснулся пальцем к мягкой влажной глине, оставив на ней круглую вмятину, что осталось оберегом или своеобразным «фирменным знаком». А вот отливающая синью створка мидии, рядом с таким же отливом ручки килика, покрытой черным лаком. Лак не взяло ни время, ни море. Выброшенные раковины устриц говорят о том, что когда-то дно Керченского пролива было покрыто полями устриц, что когда-то на нем выступало большое количество устричных банок, с которых гурманы в Петербурге заказывали партии устриц для ресторанов. Современная пластиковая пробка от бутылки шампанского соседствует с куском разбитого бокала, привезенного с острова Мурано, который лежит против Венеции и славится производством художественного стекла. Вы встретите здесь остатки посуды из средневекового Херсонеса - ближнего соседа Пантикапея и Мирмекия. Дорога, покрытая свинцовой поливой, посуда была покрыта орнаментами.
Весьма заманчиво обнаружить в керченской гальке итальянскую посуду. Увы, от нее нет даже осколков… Хотя здесь достаточно осколков от тарелок, какими пользовались в XIX в. На тарелках были запечатлены колесные пароходы, матросы в беретах с бонбончиками… Кто знает, из таких ли тарелок хлебали русские щи капитаны судов или тот же Дюбрюкс, чья старость прошла в нищете…
Сверкнул в груде щебня белый кусок мрамора. Велика ваша радость, если на нем сохранился след резца. Не меньшее впечатление вызывает клеймо на красной толстой черепице - короткое «Басси», что означает «царская», т. е. выпущенная в царском эргастерии.
Пауза во времени - и снова фрагменты посуды из средневековья. Как мы далеки от него, и как мы боимся его потерять…
На генуэзских портуланах обозначены такие стоянки, как Керчь и Мирмекий. Обжитость береговой части Карантинного мыса заметил еще Виктор Францевич Гайдукевич, найдя в Мирмекии обломки поливной керамики XIV и XV вв. Не могли же фрагменты кувшинов и чаш, покрытых желтой и зеленой поливой, принадлежать одной Византии!
О пребывании венецианцев и генуэзцев в наших местах можно судить по находке остатков крепости на Карантинном мысе, где возвышался донжон - главная башня. Находка же «болта» - тяжелого вульчатого наконечника для железной стелы арбалета могла только подтвердить, что последний принадлежал венецианцу или генуэзцу. А вот итальянской керамики так и не нашли… Знаток средневековой керамики, Вячеслав Николаевич Холодков, в свое время заведовавший сектором средневековья в Керченском государственном историко-культурном заповеднике, разводит руками: «Даже в Феодосии практически нет итальянской керамики, - говорит он. - Просто какую-то одну группу керамики исследователи пытаются «привязать» к итальянской и вычленить ее из византийской поливы. Но тактика эта не совсем удачна. Если же говорить о византийской керамике, то она четко градируется со временем: IX - X в. - керамика белоглиняная с рельефными украшениями. А с XI в. белоглиняную вытесняет красноглиняная посуда с гравированными рисунками. В XIII в. вновь появляется белоглиняная керамика из Византии».
Сплошная цепь византийской керамики с поливой идет с того времени, как она появилась в Х в., и плавно переходит в турецкую керамику. Захватив Константинополь, турки получили в свои руки новую культуру. В первое время они даже повторяли византийские образцы, наверняка используя византийских мастеров, и только потом у них появилась своя бело-голубая, чисто турецкая керамика. Византия как бы растворилась в турецкой керамике, вросла в нее…
Покидая россыпи битой посуды, за которой шум застолий и шум моря, подумай, а не музей ли покинул ты? Ведь все, что оставил ты, когда-то станет достоянием земли или моря, и, кто знает, остановится ли путник над таинственным и загадочным черепком…
Источник: Б. Случанко. «Вечерняя Керчь», N 35, 2003 г.
