Приведенное в статье «Палеолит в Крымском Присивашье» описание четырех стоянок Крымского Присивашья не оставляет сомнения в том, что они относятся к одной группе памятников. Общими характерными признаками кремневого инвентаря этих стоянок являются:
1) сравнительно мелкие орудия, не превышающие 5 см в длину (в очень редких случаях до 6 см);
2) наличие небольших (до 3 – 4 см), но хорошо выраженных отщепов и дисковидных нуклеусов, многогранных и близких к ним форм;
3) явное преобладание в инвентаре разнообразных микроостроконечников и микроскребел;
4) применение односторонней, как правило, нанесенной со стороны спинки, ретуши с заломами по краю. Все эти признаки наряду с другими показателями: техникой скалывания и нанесения ретуши, латинизацией и так далее – не оставляют сомнения в том, что перед нами палеолитические стоянки мустьерского облика.
В настоящее время некоторые исследователи на территории Крыма выделяют четыре варианта мустье:
1) мустье двустороннее (тип Староселья и тип Ак-Кая);
2) мустье обыкновенное (тип Шайтан-Коба и тип Холодная Балка);
3) микромустье двустороннее (тип верхнего слоя Киик-Кобы);
4) микромустье зубчатое (тип нижнего слоя Киик-Кобы).
Стоянки Присивашья следует отнести к группе микромустьерских памятников, в первую очередь таких, как нижний слой Киик-Кобы. Однако наличие в собранном материале четко выраженных двусторонне обработанных или зубчатых типов орудий, характерных для Киик-Кобы, несколько отличает их от этих памятников. Не исключено, что эти стоянки надо выделить в особую, не известную до этого в Крыму, группу местонахождений – степного микромустье. Ближайшие аналогии им, очевидно, надо искать в таких памятниках Приазовья, как Рожок I, который можно выделить в особый вариант микромустье обыкновенного.
Следовательно, Присивашье, как и остальная часть Крымского полуострова, было освоено древнепалеолитическим человеком еще в плейстоцене в эпоху вюрма.
Этот вывод, вытекающий из конкретного археологического материала, хорошо подкрепляется и некоторыми палеозоологическими находками. В эпоху вюрма здесь водились такие животные, как мамонты (Elephas primigenius) и мелкие настоящие лошади (Equus caballus). Их кости обнаружены возле Джанкоя в 20 м от коренного левого берега р. Победной в лессовидных суглинках на глубине 4,5 – 5 м от поверхности. Эти находки дают основание считать, что в долинах присивашских рек в рассматриваемое время были распространены обширные пойменные луга, на которых произрастали различные луговые травы, злаки и осоки, которыми питались мамонты.
Второе местонахождение костей мамонта было обнаружено в 1972 г. в 4 км к юго-западу от Нижнегорска близ с. Ломоносова в междуречье Биюк-Карасу и Салгира. Кости взрослого крупного животного, находившегося в правильно анатомическом порядке, залегали в слое лессовидного суглинка на глубине 3,5 м от поверхности, на уровне современных подпочвенных грун-товых вод. В 200 м от скелета мамонта на той же глубине найден зуб дикой лошади.
Имеются сведения о находке костей мамонта вблизи Ишуни, в долине р. Чатырлык. Здесь они также залегали в суглинке на глубине около 4 м от поверхности. Как известно, эти животные являлись одним из основных объектов охоты палеолитического человека мустьерской эпохи.
Итак, исходя из палеозоологических материалов можно заключить, что в плейстоцене в вюрмское время в северных присивашских районах Крыма водились животные, которые могли привлекать сюда человека. Не противоречат этому и другие природные условия Присивашья. Как считают геологи, не исключено, что в четвертичное время такие крымские реки, как Биюк-Карасу и Салгир, пересекая Сиваш, впадали в Азовское море восточнее Арабатской стрелки, которой тогда не было. Возможно также, что они являлись притоками древнего Дона, устье которого лежало южнее Керченского пролива. В период опускания реки в степном Крыму были значительно многоводней, чем сейчас. Поймы Биюк-Карасу и Салгира, судя по распространению погребенных горизонтов и галечников в отложениях речных террас, в нижнем течении реки достигали 12 – 15 км, образуя многочисленные притоки и заливы.
Высоко залегали и грунтовые воды, которые с одной стороны подпирались реками, а с другой – водами морских лагун.
Климат в степном Крыму в межледниковое и послеледниковое время характеризуется как сухой и сравнительно теплый, возможно, субтропический, а в ледниковое время – влажный и холодный. Иной была и растительность, носившая лугово-степной или богаторазнотравный степной характер, особенно в районах, примыкающих к морским заливам. В поймах рек произрастала влаголюбивая и болотная растительность, а в балках – древесно-кустарниковая.
Итак, реки степного Крыма в то время были значительно шире и полноводней, животный мир богаче, а растительность обильней, особенно в поймах рек и в Присивашье. Вероятнее всего, на местах нынешних соленых озер Сиваша в эпоху мустье была низменная, очевидно, болотистая местность с многочисленными пресными или слегка засолоненными озерами. Между последними могли быть проходимые участки суши, которые облегчали связь между степями Приазовья и северного Крыма. Интересно отметить, что все Присивашские палеолитические местонахождения, известные на сегодняшний день, расположены в восточной половине. В западной части Сиваша, как и на северо-западном побережье Крыма, включая весь Тарханкутский полуостров, палеолитических памятников пока не обнаружено. Это особенно странно, если принять гипотезу о том, что первичное заселение человеком территории Крыма происходило с юго-западного направления: через Тарханкутский полуостров, по суше на месте теперешнего Одесского залива, который соединял в это время западное побережье Крыма с Добруджей. Существует, однако, и другая точка зрения по вопросу о заселении мустьерским человеком территории Крыма – это Кавказский путь. Новые находки из Присивашья свидетельствуют о том, что если уже говорить о путях проникновения неандертальского человека эпохи мустье в Крым, то нельзя исключить и Приазово-Кавказское направление. Об этом, в частности, свидетельствуют и находки отдельных нижнепалеолитических кремней на восточном и юго-восточном побережье Керченского полуострова.
Надо учитывать, что с севера сухопутный путь в Крым мог пролегать не только через нынешний Перекопский перешеек. В эпоху палеолита на месте современных Сивашей таких перешейков, соединяющих равнину материковой Украины и Крыма, было значительно больше.
Судя по последним исследованиям, возраст 8 м толщи илов Сиваша составляет 2600 лет, а начало формирования бассейнов на его месте приходится на II тысячелетие до н. э. Более того, даже в начале нашей эры на месте Сиваша существовало два бассейна: огромные озера восточнее Перекопа и залив Азовского моря восточнее Чонгарского полуострова.
Возвращаясь к рассматриваемым материалам крымских равнинных стоянок микромустье обыкновенного, напомним, что три из них относятся к совершенно определенным физико-географическим участкам – мысам, ограниченным с одной стороны долинами древних рек, а с другой – берегом Сиваша, т. е. к тем местам, которые и до настоящего времени являются наиболее благоприятными для более или менее постоянной жизни человека. С другой стороны, основная масса кремня не окатана, что свидетельствует о том, что если он и приносился водными потоками, то на очень незначительном расстоянии. Наличие скатанных орудий можно объяснить тем, что они раньше были вымыты из культурного слоя и дольше находились в полосе прибоя. Существенно, наконец, что на всех трех местонахождениях находки представлены не отдельными предметами, а довольно выразительными сериями, среди которых имеются готовые орудия и отходы кремневого производства со следами пребывания в огне. Все это убедительно свидетельствует о том, что этот археологический материал не принесен сюда водными потоками, например, из горного Крыма, а происходит из расположенных поблизости стоянок. Напомним, что, помимо мустьерского материала, на тех же памятниках найден и материал более позднего времени – эпохи бронзы, античного и средневекового времени, причем в нескольких случаях здесь же отмечаются и остатки культурного слоя. Такую многослойность памятника, очевидно, следует объяснить тем, что данные участки Сиваша в силу благоприятных физико-географических условий использовались человеком неоднократно в течение многих тысячелетий. Между прочим, с тем же явлением мы нередко сталкиваемся и при изучении так называемых пещерных стоянок. Выбирая для жизни в течение многих тысячелетий одни и те же места, человек всегда руководствовался определенными практическими соображениями. Для Присивашских стоянок такими условиями, очевидно, являлось наличие более или менее возвышенных сухих мест с хорошим обзором окружающей местности, проточной воды и охотничьих угодий.
Эти находки мустьерского времени несколько расходятся с приведенными в начале статьи выводами геологов о весьма значительных изменениях, происшедших с рельефом Присивашья в течение плейстоцена.
В заключение отметим, что в отличие от большинства пещерных мустьерских стоянок Горного Крыма с четко выраженными культурными слоями все известные на сегодня палеолитические местонахождения равнинного Крыма такового не имеют. Объяснение этому надо искать или в том, что в Присивашье эти находки связаны с кратковременными охотничьими весенне-летними посещениями, т. е. равнинный Крым для человека эпохи мустье являлся только охотничьими угодиями, или тем, что долговременные стоянки в настоящее время перекрыты толщами аллювиальных суглинков и еще не обнаружены археологами.
Дальнейшие поиски и изучение палеолита равнинного Крыма, надо думать, дополнят и уточнят высказанные здесь соображения о характере и времени заселения человеком этой части юга Восточной Европы.
Источники: Исследование палеолита в Крыму. Сборник научных трудов. Щепинский А. А. Палеолитические местонахождения Крымского Присивашья.
