Гей вы, кони сильные, кони казачьи! Летите быстрее стрел татарских острых, ветер обгоняйте! Несите невольников израненных к садам вишневым, к водам днепровским…
Гей, на волю! На Украину родную!.. Мчат по степи крымской, палящим солнцем выжженной, отважные запорожцы. А тревожные думы назад летят. Там, над поганым Гезлевом, еще пожар гудит, остыть не успели мертвые побратимы. Много их полегло сегодня в городе печали, городе рабства. Но еще больше вырвалось на волю. Вот они рядом, на конях. Слабые, изголодавшиеся, как былинки, на ветру шатаются. Не верят еще своему счастью.
Скачут кони… Скачут… А долго ли выдержат бешеную гонку? Удастся ли от погони татарской всем скрыться? Скоро, ох скоро притомятся казачьи кони! А орда не дремлет…
– Сто-ой! – разнесся над степью суровый голос атамана. Сгрудились казаки. Спрыгнул атаман с коня, к земле ухом припал. Слышит он, как гудит-стонет земля от дальнего топота конского… И молвил атаман:
– Всем нам нет отсюда дороги, братья казаки. Отдайте лучших коней людям, нами спасенным. Пусть с проводниками мимо озер соляных на Украину скачут. А мы тут останемся. Дорогу басурманам закроем.
То не черная туча по небу плывет, то ханское войско по степи скачет. У каждого всадника в поводу по три – четыре коня. Чтобы страху больше на врага навести, чтобы боялись все – то орда татарская летит! И кони свежие всегда под рукой – хоть от рассвета до рассвета скачи!
Как соколы камнем падают на добычу, так запорожцы из засады рванулись, острым ножом в войско басурманов врезались.
Засвистели сабли, запели смертельные песни стрелы татарские. Брызнула горячая кровь на землю.
За муки народные, за горе, что, как тяжелая гора, висело над украинскими хатами, нещадно рубились казаки.
И дрогнули враги. Но не знали храбрые воины, что на помощь татарам новый отряд спешил.
Прижала орда запорожцев к соляным озерам. Здесь последний бой был. В топкой прибрежной грязи увязали кони, сбивались в кучу. Негде развернуться казакам, показать врагу свое уменье бранное. Позади – озерная глубь…
Солнце покатилось к закату. Плакала вечерняя заря, кровавым светом заливая степь и озера. Белый туман опускался на землю, пряча от глаз страшную картину: лежат казаки на берегу соляного озера, руки белые в смертном сне разметав. Жупаны изодраны, саблями иссечены, руки и лица в крови.
Не матери старые заплачут над ними горючими слезами – степные вороны закаркают. Не родные руки глаза им закроют – вороны выклюют.
И на рассвете, когда солнце бросило на землю первый тонкий луч, слетелись вороны. Закричали, крыльями замахали в радости – большая добыча досталась. Опустились стаей на поле битвы… Да не удалось попировать вестникам смерти!
Стали вдруг оживать запорожцы. Тот рукой шевельнет, этот голову подымет, третий товарищу жалуется: «Ох и долго я спал, будто убитый…»
Удивляются воины: что же с ними случилось? Ведь и этот побратим был зарублен – сами видели! И тот как подкошенный с коня упал…
Стали они присматриваться, вокруг все примечать. И увидели, что там, где раны к черному береговому илу прикасались, – их как не было! Все затянулись, зарубцевались.
И поняли тогда казаки, что родная земля для своих детей – всегда мать. Никогда она их в горе-беде не оставит, не даст пропасть, на помощь придет!
Зашли воины в озеро, соленой водою умылись и в шапки, в бурдюки чудесной земли набрали.
Потом коней уцелевших разыскали, седла подтянули и в степи родные поскакали – понесли на Украину суровую весть о битве с ордой татарской и о целебной Крымской земле.
Много лет с тех пор миновало. Но помнил народ эту быль. И когда сбросил кровопийцу-царя, выгнал слуг его, пришли свободные люди к крымским озерам и выстроили здесь прекрасные больницы, дворцы-санатории. Лечатся в них борцы за счастье народное. Новых сил для подвигов набираются.
