По долине отовсюду видна эта скала. Она отвернулась от деревни и склонилась к старокрымскому лесу. Точно задумалась. А если подойти к ней на восходе солнца с той стороны, станет видно, как на скалу взбирается огромный человек, одной рукой ухватился за ее вершину, а другой упирается в расщелину и весь прижался к серому камню, чтобы не свалиться в пропасть. Говорят, то – окаменелый пастух, чабан. Так говорят, а правда ли, нет – кто знает. Когда наступает праздник жертв, Курбан-Байрам, наши старики смотрят на Курбан-Кая и вспоминают о чабане.
Чабанов прежде много было; каждый зажиточный татарин имел свою отару. Только лучше Муслядиновой не было в долине, потому что чабаном у Муслядина был Усеин. А такого чабана не знали другого. Знал чабан Усеин каждую тропинку в горах, каждую прогалину в лесу, каждый ключ в лощине.
И Муслядин был так доволен им, что обещал ему свою дочь. Но Эмнэ была одна у Муслядина, а когда имеешь одну дочь, чего не сделаешь для нее. В сердце же Эмнэ жил давно другой, молодой Рефеджан, Арык-Рефеджан, как звали его в деревне за тонкий стан.
Узнал об этом чабан Усеин, озлобился на Рефеджана, а через неделю так случилось, что упал Рефеджан со скалы и убился на месте.
Настал Курбан-Байрам, принес чабан Усеин хозяину жертвенного барана и, когда сказали ему, что убился Рефеджан, усмехнулся только.
– Каждому своя судьба.
И когда зарезал курбана, омыл в его крови руки, усмехнулся еще раз.
– От отцов дошло: кто сам упадет, тот не плачет.
Понравилось мудрое слово Муслядину, и подмигнул он чабану, когда проходила по двору Эмнэ. Тогда послал чабан старуху, которая жила в доме, поговорить с Эмнэ.
– Хочет, чтобы ты полез на ту скалу, где убился Рефеджан. Влезешь – пойдет за тебя, – сказала старуха.
Почесал голову Муслядин.
– Никто туда не мог влезть.
– А я влезу.
– Хвастаешь.
Обиделся чабан Усеин и поклялся.
– Если не влезу, пусть сам стану скалой.
И видела Эмнэ, как на закате солнца стал взбираться чабан по скале, как долез почти до самой вершины и как вдруг оборвался от нее огромный камень и в пыльной туче покатился вниз.
Пошли люди туда, думали, разбился чабан, но не нашли его, а когда на восходе солнца пришли снова, то увидели чабана, обратившегося в огромный камень. Говорят, когда долез чабан до вершины скалы, то увидел тень Рефеджана и окаменел от страха. И сказали наши татары, что на Курбан-Байрам принес чабан сам себя в жертву Аллаху, и назвали скалу Жертвенной скалой, Курбан-Кая.
Так говорят, а правда ли, нет – кто знает?
Легенда была напечатана в газете «Утро России» за 1913 г.
