Маленькую черноморскую рыбешку с выпученными глазками – барабулю – не знает разве что яростный противник рыбного рациона: уж больно вкусная. А падкие на зрелища древнеримские патриции еще много веков тому назад не просто ублажали этим деликатесом свои желудки, но и с нескрываемым садистским удовольствием созерцали процесс умерщвления рыбок. Оказывается, когда султанка (это второе название барабули) отходит, так сказать, в мир иной, ее чешуйки начинают переливаться всеми цветами радуги.
Этой пикантной подробностью из жизни зажиточных древних римлян с корреспондентом «ЮС» поделился заведующий кафедрой океанологии географического факультета Таврического национального университета Юрий Федорович Безруков. А заодно и восполнил (честно сознаемся) немалые пробелы в знании черноморской флоры и фауны.
К сожалению, предположения о том, что, вероятно, в глубинах Черного моря можно отыскать жемчуга, были разбиты в пух и прах. Да, у нас есть и мидии, и устрицы, в раковинах у которых и «созревают» жемчужинки. И песка (именно песчинки служат так называемым ядром конденсации, проще говоря, «скелетом» жемчужины) более чем достаточно. Однако для успешного превращения невзрачной песчинки в прекрасный жемчуг нужны определенные внешние условия. Во-первых, температурный режим: жемчуг – драгоценность теплолюбивая. Света тоже должно быть много; и еще один немаловажный фактор: жемчужины растут лишь в соленой воде, а концентрация солей в Черном море – всего 18 промилле, то есть 18 граммов на килограмм воды (для сравнения: в мировом океане эта цифра равняется 35). Серьезных причин тому сразу две. Первая – уникальная полузакрытость моря: в Атлантический океан и обратно его воды попадают сквозь густую сетку проливов: Босфор, Дарданеллы, Эгейское и Средиземное моря… Выражаясь языком научным, водообмен весьма затруднен. А посему пресная речная вода – днепровская, дунайская, бужская, которая разбавляет наши моря (это – вторая причина опреснения морской воды), по большей части там и остается.
Однако так было не всегда. Со времен первых литературных упоминаний о Черном море (три тысячи лет назад) его геологическая история прошла, как говорится, через огонь и воду. Поначалу Черное море было пресным озером, потом, когда появилась связь с пресным океаном, оно постепенно становилось то соленым, то нет.
Сегодня в Черном море – самая благоприятная с медико-биологической точки зрения, то есть для нас, любителей нырять и купаться, вода.
К сожалению, к «морским» жителям это не относится. Сейчас, по разным подсчётам, их от 600 до 800 видов. Это очень мало. К примеру, в Средиземном море таковых как минимум в 10 раз больше. Почему? Да дело в сероводороде, скопившемся на дне, и все в той же пресно-солености. Когда в воде стали накапливаться соли, вымерли практически все пресноводные жители. Из рыб остались лишь белуга да севрюга, и обитают они в основном в лиманах, где вода более пресная.
Вместе с арктическими водами к нам попали и неплохо прижились судак, морской окунь. А вот хамса, скумбрия, ставрида, кефаль, пеламида – средиземноморские переселенцы. Кстати, большинство представителей черноморской фауны – 70% – выходцы из Средиземного моря.
Оттуда же и дельфины – афалина, белобочка, веселые, жизнерадостные существа. Когда-то в черноморских водах самым невероятным образом «бродили» настоящие киты-кашалоты. Сей факт до сих пор вызывает удивление ученых, как и тот, что они благополучно и довольно быстро отыскали обратную дорогу, надолго не задержались; видимо, родной атлантический климат им больше по душе.
Водится в море и акула-катран. Съедобная и, говорят, безопасная. По крайней мере, случаев нападения катрана на человека наука не фиксировала.
А вот с кем действительно не стоит связываться, так это со скатом-хвостоколом. На конце хвоста у него ядовитые шипы, уколет – мало не покажется. Есть еще одно коварное существо – рыбка змеевка. Имеет абсолютно возмутительную привычку по самые глазки зарываться в песок и поджидать неосторожную жертву, с размаху наступающую на ядовитые колючки жабр и спинного плавника. От ее уколов запросто можно «в ящик сыграть».
В смысле ядовитости после вышеперечисленных особей сине-фиолетовая медуза-корнерот выглядит совсем безобидно. Самое большое, на что она способна, – заставить попавшего под щупальца несколько часов кряду потирать ужаленное место.
В середине прошлого столетия в Черном море появились хищные пришельцы, так называемые биологические (не путать с химическими!) загрязнители. В 1947 г. в наши воды попала дальневосточная рапана, с балластной водичкой. И за несколько лет начисто выела устрично-мидийные поля (сейчас они есть лишь в северо-западной части моря да вдоль побережья). А сорок лет спустя все те же белые пароходы завезли нам, но теперь уже из Атлантики, мнемиопсис – медузоподобный организм, в простонародье грибневик, по форме напоминающий шляпку гриба средних размеров, а по консистенции – медуза медузой. Через пару лет полчища мнемиопсиса (тогда ученые подсчитали, что популяция их достигла поистине гигантских размеров – 1 миллиарда тонн) уничтожили добрую часть черноморского планктона. Оставшиеся без еды анчоусы, да и другая рыба стали все реже попадать в рыболовные снасти. Сейчас, слава Богу, нашлись таки у грибневиков естественные враги, и дело с рыбодобычей пошло на лад.
Водорослей в Черном море тоже хватает: зеленые, красные, бурые… Самая распространенная – филлофора. Пару десятков лет назад ее природная плантация в Каркинитском заливе считалась единственным в мировом океане местом скопления вида: общие запасы оценивались в три с половиной миллиона тонн. Да и площадь была немалой – 11800 квадратных километров. Почему в прошедшем времени? Потому, что за последние десять лет площади эти весьма поубавились: «спасибо» загрязнениям.
Не боятся этих подарков цивилизации, наверное, только морские фонарики – светящийся планктон. Увидеть крошечных, похожих на сверкающие рыбные чешуйки морских червячков можно летне-осенними ночами. Именно в это время они особенно активно реагируют на внешние раздражители. В спокойной воде их и не увидишь, а стоит только опустить в море руку и поплескаться, они тут же рассыпаются мерцающим фонтанчиком.
Источник: «Южная столица»
